клоунесса тоже может быть баронессой
он панически боится постоянной слежки, его чуйка вопит от постоянного ощущения опасности. холодный пот скатывается по спине, а все обеспокоенные слова, сказанные ран в его адрес, пролетают мимо воспаленного сознания. и не скажешь никому: хайбара лишь посмотрит, как на идиота; профессор скажет, что детективу-старшекласснику все привиделось; хаттори посмеется и посоветует взять отдых от той кучи убийств, постоянно падающих на худые плечи «бога смерти». а больше никого и нет. а вот это ноющее чувство есть. оглядывайся не оглядывайся, все вокруг конана кажутся через чур подозрительными, хохочущими за спиной, угрожающими, ухмыляющимися, снимающими на камеру. и спать не можешь, следишь за ночным агентством. и остается лишь молча терпеть недосып, в горло не лезут вкусные обеды подруги детства. и страшно. настолько, что даже суетные будни ученика младшей школы не могут отвлечь. он будто напряженная струна, старающаяся не вздрагивать от прикосновений бывшего члена черное организации. а вдруг это вообще не организация? а вдруг действительно она, и уже все вокруг находятся в потенциальной опасности? когда все же маленькое детское тело засыпает (хотя это больше похоже на потерю сознания), то во снах он чувствует этот взгляд, это напряжение. иногда всех, кого кудо знает и кем дорожит, убивают у него на глазах. жестоко. настолько, что даже таких убийств он ни разу за всю карьеру не встречал. и с хриплым вскриком он находит себя в мокрой от пота постели и больше не может сомкнуть глаз, как ни старался. как не успокаивал себя. как бы не зарывался пальцами в всклокоченные волосы, повторяя про себя, что все в порядке, он просто устал, нельзя так изводиться, никто за тобой не следит, никто из них не знает, все хорошо, хорошо.. а дни идут один за другим, проходит несколько недель, и уже друзья начинают все же замечать его нервозность, потому что столько притворяться не умеет ни один человек. не умеет эдогава скрывать круги под глазами, тело исхудало, а руки мелко дрожат. это не сказывается на раскрытии преступлений, наоборот: он будто быстрее и жестче выводит преступников на чистую воду. потому что истина всегда одна, как бы он ее не преподносил. но тяжело, действительно тяжело. и хочется, чтобы кто-то успокоил, сказал, что защитит. но он не может позволить себе такой слабости, не может подвести. ведь это он виноват. виноват, что тело маленькое и немощное. что подвергает всех посвященных огромной опасности. поэтому не может придти. но и не может просто взять и остановиться. иначе все пропало.